Отжигай и властвуй.
Название: СтаршийАвтор: Клан Учиха
Бета: Клан Учиха
Персонажи: Мадара, мельком дед Рикудо, Босс клановых кошек, Хаширама, Тобирама
Жанр: ангст, мистика, повседневность
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2 437 слов)
Дикслеймер: Мадара лично разрешил
Саммари: самые сладкие грёзы - перед рассветом
читать дальшеКогда Мадара очнулся, то оказался в полной темноте. Он закрывал веки, считал до двадцати, чтобы привыкнуть, напрягал зрение - но чернота не поддавалась. «Я снова ослеп», - вместе с кровью застучало в висках. Но разум не соглашался, новый свет не мог просто так погаснуть. Мадара быстро сложил печати, вдохнул, выдохнул, и огненный шар обжег стены пещеры. «Я жив, я вижу… И у меня слишком мало чакры». Последнюю мысль Учиха додумать не успел.
Очнулся предположительно спустя несколько часов. Теперь вокруг было не темно, а... мутно. Поплыли полосы, круги, вспышки света, голова кружилась, потом всё успокоилось, и темень перестала быть чёрной. Бордового цвета плащ, шитый узорами - кто-то сидит спиной на импровизированной постели. Мадара силился дотянуться, но гость обернулся сам. Спиральные глаза светились в темноте бледно-голубым огнем. Учиха смотрел и не мог поверить, робко произнёс, чувствуя, что сходит с ума:
- Рикудо... Сеннин.
Предок развернулся всем телом, стукнулись друг о друга томоэ в деревянном ожерелье. Слишком темно, чтобы рассмотреть лицо, но Мадара видел каким-то незнакомым, несуществующим чувством, что суровые черты предка полны скорби. Губы едва заметно шевелились:
- Мальчик… Мальчик… Бедный мой, несчастный мой мальчик.
Рикудо потянулся, и его чёрная, словно одетая в длинную перчатку рука с заботой коснулась ран. Учиха теперь не смотрел на него, а невидяще глядел в потолок. Ему казалось, что он больше не Мадара, а тот далёкий прадед, безымянный сын Мудреца Шести путей. В очередной раз столкнувшись с братом, он лежал на постели в душной комнате, мучаясь от боли. Пришёл отец, но он не гневался, не укорял, а лишь врачевал, изредка приговаривая сквозь зубы, будто через силу: «Мальчик, бедный мой мальчик». Спустя секунду, Мадара увидел и другого, своего… его брата, который повернул голову в сторону открывшихся сёдзи.
- Как он? – глаза мутные, губы запеклись.
Отец не ответил, лишь осторожно коснулся щеки. «Бедный мой…»
- …Очнись!
Картинка покачнулась, потому что увесистый шлепок по лицу оказался реальней. Мадара захотел распахнуть глаза, но с первого раза не вышло. Прилетел новый удар, чувствительный, но мягкий, словно шерстяной. Усилием приоткрыв один глаз, Учиха попытался осмотреться, но вокруг по-прежнему не было ни одного источника света. Рядом закопошилось нечто большое и грузное, повздыхало и громко чиркнуло кремнем. Огонь, запаливший курительную трубочку, осветил шитые томоэ на вороте кимоно, белое пятно на груди, длинные усы и нижнюю часть кошачьей морды.
- Босс, - хотел воскликнуть, но только прохрипел Мадара.
- Проснулся, - проговорил Кошачий Глава, - а то я хотел уже когти выпустить.
Огонь погас, и теперь было видно лишь тление трубки и тонкую струйку серого дыма. Мадара потёр глаза и зашевелился на своём ложе.
- Здесь так темно, я сначала подумал, что ослеп.
- Ты не ослеп, - деловито проговорил Кот, - а просто глубоко под землёй.
Послышался шорох одежды, скрип кремня – и свечка робко загорелась неровным светом. Учиха уставился на неё, привыкая. Потом взял её в одну руку, а другой неловко опёрся о кота, сползая на пол.
- Мы волновались о тебе, Мадара-кун, - произнёс Босс, мягко поддерживая мужчину. - После того, что случилось…
Учиха потянулся со свечой вперёд, как можно дальше освещая пещеру, и сделал несколько шагов вперёд. Обернулся:
- Так это вы меня спрятали… - он ещё раз огляделся, - здесь.
- Это подвалы древнего, очень древнего храма. Даже мы не знаем точно, что здесь было. Конечно, нельзя сказать, что мы сильно интересовались…
Едва не оступившись, Мадара отдёрнул промокшую ногу. Потом, потоптавшись на месте, присел возле небольшого углубления, наполненного водой.
- По слухам, это место имело какое-то отношение к Рикудо. Кое-где тут остались знаки, но они почти стёрлись.
Не глядя, Мадара ухватил первый попавшийся край лохмотьев, которые раньше были одеждой, рванул – ткань разошлась без натуги. Он разорвал на длинные тряпицы почти весь верх, с глухими проклятиями сдирая присохшие куски. Некоторые раны уже начали смердеть – Учиха не знал, сколько времени провалялся здесь без сознания. Одну тряпочку он опустил в холодную воду источника, выжал и, сцепив зубы, начал обтираться, осторожно обходя большую рану слева.
- Там, наверху, все думают, что я погиб?
Босс низко мявкнул, подтверждая.
- Никто не усомнился, даже он.
- Тогда мне стоит переждать.
- Да, - кот медленно пыхнул трубкой, - ради своей безопасности. Мальчишка Сенджу сильно повредил твои энергетические каналы. Ты теперь с трудом копишь чакру и быстро тратишь. А шаринган…
- Может убить меня.
Мадара содрогнулся всем своим измученным телом, замахнулся и бросил вперёд грязный ком. Бросок оказался слабым, тряпка плюхнулась в воду. Сгорбившись, Учиха посмотрел на свою ладонь, несколько раз согнул-разогнул пальцы. На подушечках зажглась слабая синева. Он коснулся одной из своих многочисленных травм и сморщился – нестабильная чакра лечила, но очень болезненно.
- Принеси мне всё нужное для выживания. Даже то, чем я раньше не пользовался, - приказал Мадара, не отрываясь от процесса, - Одежду…
Тут он замолк, потому что из остатков хаори неожиданно выкатился маленький свёрток. Мадара поднял его с недоумением, развернул окровавленную ткань…
- И всё из моей лаборатории, срочно.
Учиха вытащил свечу из глиняной плошки, зачерпнул ей из источника. Потом развернул тряпочку и вытряс человеческий палец в ледяную воду.
- Пусть твоё хвалёное умение долго поддерживать жизнь меня не разочарует, - пробормотал он пальцу.
***
Босс рассказал ему: подземелье на хорошем расстоянии от Конохи, ближайшее поселение – деревенька с обычными людьми. Прошли недели, прежде чем Мадара достаточно окреп для вылазки. Он лежал на постели в окружении десятков свечей и ламп, рассматривая себя в маленькое зеркальце. Где-то в заднем гроте булькали и шипели реторты. Он поворачивался одной щекой, другой – лицо исхудало, стало мрачнее и серьёзнее. Мадара почесал подбородок, обросший щетиной, и решил не бриться. Долго поддерживать хенге он пока не мог, поэтому придётся показаться самолично. Простые люди не опасны, но случайно столкнуться с шиноби ему не улыбалось, поэтому надо было сделать себя как можно более неузнаваемым. Матово блестевшие глаза задумчиво смотрели из стекляшки. Оставить щетину, а ещё…
Мадара не помнил, когда стригся в последний раз. Он привычно запустил руку в густую копну, которую подкорачивали разве что случайно, в битвах. Другой наощупь нашёл катану, давно не покидавшую ножен. Клинок вышел с тихим скрипом. Сталь неожиданно приятно холодила затылок, и Мадара замер на мгновение в таком положении. Потом резко отвёл руку – взмокшую шею укусил пещерный холод. Волосы мягко скатились на постель, разлеглись там, словно шкура неизвестного животного. Учиха вздохнул и неумело подкоротил остатки длинных прядей. Умылся в источнике, облачился в самую обычную одежду, надел поясную сумку. Последним накинул на шею скрывающий чакру кулон – старый подарок брата.
Выше и выше, к свету. Осталось совсем чуть-чуть. Мадара высунул голову и тут же зажмурился – яркое летнее солнце с непривычки ослепляло. Привыкнув, он подтянулся на руках и оказался посреди лесной поляны, плотно окружённой деревьями. Планировалось сразу идти до деревни, но, сделав несколько шагов, Учиха понял, что не в силах подавить искушение. Он упал в густую траву, растянулся во весь рост, с наслаждением размял ноги и руки. Спина впитывала тепло нагретой земли, изгоняя из тела пещерную промозглость. А наверху, над поляной, лесом, рекой раскинулось голубое-голубое безоблачное небо.
Мадара не мог понять, почему, спустя много лет, стоило ему закрыть глаза и погрузиться в гендзюцу, как перед ним всплывала эта совсем обычная, мирная картина. Чувства дня возвращались тоже, наполняя силой и лечебной энергией, вдыхали жизнь в каждую клеточку, запуская обновление. Это было настолько прекрасно, что не хотелось прерываться. Особенно сейчас, когда видения тех времён стали чаще появляться и видеться ярче.
Левой стороне груди стало щекотно – Мадара оттянул ворот. Чужие клетки, расплывшиеся амёбным пятном по ране, задрыгали, закопошились. Они ещё сильнее чувствовали естественные токи жизни.
…Деревня оказалась маленькой и абсолютно непримечательной. Обычная человеческая деревня – в это время дня на улицах было почти пустынно, рабочий полдень. Ближе к так называемому центру сидели возле телег, набитых снедью, несколько торговцев. Они лениво препирались с редкими покупателями и отгоняли от прилавков назойливых мух. Девушка с длинными волнистыми волосами стояла к нему спиной. Скользнув взглядом по завязкам фартука, Мадара посмотрел на прилавок. Его привлёк сюда дивный аромат парного молока, свежего сыра и творога. Вытянув свисающую веточку лука, Мадара сунул её в рот.
- Налей мне кружку молока, - сказал он обернувшейся девушке, - да не жалей.
Торговка быстро глянула на незнакомца, не нашла для себя ничего примечательного (никаких опознавательных знаков, кроме полустёршегося символа мелкого клана, не богат, скорее, беден), взяла кувшин белыми полными руками и налила кружку до верху. Мадара сначала пригубил, потом, не удержавшись, крупными глотками осушил до дна. Белые капли скатились из уголков рта, цепляясь за щетинистый подбородок. Учиха утёрся и потребовал ещё. Вместе со стуком кружки об стол издали послышался хорошо различимый звук удара, потом падения какого-то большого предмета – и потом снова и снова гулкие звуки строительства разносились по округе. Мадара повернулся и посмотрел наискось, на запад. Обретя Вечный Мангекё, он стал зорко, почти по-звериному видеть. Там, впереди, расстилались леса – очень много деревьев, беспроглядное зелёное море. Учиха не помнил, чтобы их раньше было так много. А ещё дальше высились строительные леса, оттуда и доносился гул. Прищурившись, получилось разглядеть блеск водопада, который образовался на месте роковой битвы. Возле него ничего не изменилось.
- Что там? – спросил у девушки Мадара, махнув в нужном направлении.
- Коноха, - с лёгким удивлением ответила она, - Вы неместный?
Мужчина быстро кивнул.
- Вот как, - задумчиво пробормотала торговка. – Тогда расскажу Вам. Величайшая деревня шиноби это, всех нас стерегут. Конечно, иногда сами между собой горазды побузить – вот уж страх, так страх. Меньше месяца назад такая заварушка была, боже ж ты мой! Хотели ноги уносить подальше. Но обошлось. Там водопад теперь такой красивый, я возле него стираю, когда по делам бываю. Их главный, Хаширама, столько сейчас делает! То лес вырастит, то новый район построит – недавно ещё себе резиденцию попросторнее начал. Ну так и что – большому человеку, большой кабинет…
Мадара напоследок глянул на еле различимую синеву вдали, недостроенную красную крышу и прервал болтушку звякнувшими пятью рё.
***
- Боги Великие, кто ж это вас так?!
Плюхнувшись в парикмахерское кресло, Учиха крутанулся разок и придвинулся к зеркалу. Оттуда глянула совсем незнакомая морда с рваными топорщащимися патлами. Мадара подышал на стекло и потёр рукавом.
- У цирюльника был хороший инструмент. Только он им раньше не пользовался… - жест над головой, - вот так.
- Ай-яй-яй, - толстый и низкий парикмахер засуетился, подбежал к креслу, - ничего-ничего, всё поправим.
Чтобы дотянуться до макушки, ему пришлось встать на табуретку.
- Как стрижём?
- Ровно. И чтобы себя в зеркале не пугаться.
Толстячок мелко закивал и быстро заработал ножницами.
- Огорченье, короткие причёски сейчас совсем не в моде. Мужчины повально растят волосы, чтобы как у Хаширамы, Хокаге деревни шиноби. Вот, смотрите…
Мадара отмахнулся от карточки с благостно улыбающимся «Всех Спасу» Хаширамой.
- Ни за что, жарко, волосы лезут в рот. Этот шиноби, наверно, постоянно отплёвывается, когда дерётся.
Парикмахер задумчиво клацнул последний раз и смахнул с плеч клиента состриженные волосы.
- И, если для его брата-задиры всё сложится удачно, я стану в округе самым модным.
Взлохматив волосы на затылке, Мадара вышел прочь, оставив хозяина в тяжёлых думах.
День сменился ночью. Это была не та же самая ночь, до неё прошло много-много дней. Память сегодня послушно раскрывалась, окрашивая белое полотно в цвет прошлого. Мадара снова перелетал с одной крыши на другую, таясь в тенях, и воздух был всё так же свеж. Глупо было думать, что его больше не потянет в Коноху. Пожалуй, именно она вдохновляла возвращаться, проводить испытания, травиться и снова пытаться, планировать, пробовать…
Присев на крыше резиденции, Мадара смотрел, как выплывает на небо Магический Камень. Сегодня нет ветра, нет туч, он светит особенно ярко. Учиха знал, что внизу, в резиденции, все ещё заняты делом. В окнах горит свет, а сильную чакру Хокаге и его брата можно почувствовать не напрягаясь. Мадара легко дотронулся до скрывающего кулона. Он зря волновался, никто его не узнал, не заподозрил. Признаться, он мог бы пройтись по улицам в полном облачении, всё равно бы никто не поверил. Когда люди в чём-то до конца уверены, они прекращают замечать даже самые очевидные несостыковки.
Ухмыльнувшись, Мадара потянул кулон через голову.
- С этой улицы мы начнём новый…
Хаширама моргнул и сбился. Тобирама вопросительно поглядел на него.
- Новый район, да, мне нравится. Дальше.
Хокаге покрутил головой вправо-влево, поднял глаза к потолку. Опустил, потёр переносицу.
- Ты разве не чувствуешь… это.
Тобирама непонимающе посмотрел на брата и прислушался к ощущениям.
- Постой. Я чувствую, это чакра… - взгляд стал ошарашенным, - Этого не может быть.
- Не может, - подтвердил Хаширама, - я проверял, и его похоронили.
Он подошёл к окну, распахнул и высунулся по пояс, пытаясь рассмотреть призрака. Налетел лёгкий ветер, задул за шиворот, растрепал длинные каштановые волосы. Голубой камешек стегал по ключицам. На крыше никого не было.
Мадара зашевелился в своей нише и с трудом открыл глаза. Он молча смотрел в темноту – ещё не рассеялась лунная конохская ночь, ещё не забылось тепло и мягкость травы. Учиха вдруг вспомнил, о чём он думал тогда, глядя в голубое небо. Говорят так и в книжках пишут: на следующее утро проснулся другим. Молодой Мадара презрительно выплюнул травинку, старый покачал седой головой. Это только в сказках дурачок за ночь становится умным. А в жизни капля точит камень, капля за каплей снадобье падает в сосуд. Время, упорство, умение ждать.
Мадара тяжело поднялся, зажёг свечу и пошёл по проходу, освещая каменные стены. Порыв ветра, хлопок, прикосновение плотной ткани – словно кто-то быстро шёл впереди и задел раздувшимся плащом. На стене то появлялась, то пропадала большая странная рогатая тень человека. «Мальчик мой, бедный мой мальчик», - зашептал невидимка. - «Бедный мой…» Учиха шёл дальше, не обращая внимания. Голос Рикудо жил здесь давно, то затихал, то снова звучал, возникая из ниоткуда. Раньше Мадара думал, что его появление что-то да значит, по срокам принимал варево. Но ничего не менялось, и мужчина перестал обращать внимание. Голос всегда повторял одно и то же, жалея сына.
«Сейчас-сейчас, уже совсем скоро всё будет в порядке». Мадара остановился на пороге пещеры, которую считал своей спальней. Он прислушался – это было что-то новенькое. «Ты больше не будешь страдать, у тебя будет всё». Учиха понял, что не может двигаться, словно его обняли большие сильные руки, согревали, душили. Левая половина груди горела и пульсировала, в голове зашумело. Сжав виски костлявыми руками, старик упал на колени, тело пронзала колющая боль, глаза будто выжигали калёным железом. Захрипев, он попытался выкрикнуть какое-то дзюцу, но растянулся на полу без сознания.
«Всё хорошо, бедный мой мальчик…»
Холодно. Очень холодно. Трясясь, Мадара подогнул колени, пытаясь встать, дотронулся до век. Их пришлось практически отдирать друг от друга. Темнота. Шаря по полу в поисках упавшей свечи, он наткнулся на какой-то предмет. Гладкая поверхность – карманное зеркальце. Машинально Учиха развернул его к себе и поглядел, хотя ничего увидеть в такой темноте не мог. Поглядел и отшатнулся – на него смотрели светящиеся спиральные глаза Рикудо Сеннина. Мадара невидяще обернулся, стал трогать руками пустоту, как если бы в самом деле хотел найти за собой давно умершего предка. Потом быстро повернулся опять, в отражении мелькнуло два спиральных круга. Голубой магический огонь. Мадара долго, безо всякого движения заворожённо глядел в них. В свои новорождённые глаза.
Старик медленно нащупал на полу свечку и зажёг её.
«Всё теперь будет хорошо… мой любимый мальчик».
@темы: Клан Учиха, Конкурсная работа, Фанфикшн, Тема: Старость
-
-
30.12.2012 в 21:25«Всё теперь будет хорошо… мой любимый мальчик». -Слова зацепили, очень.
Ааа... Это конец?
-
-
28.06.2013 в 22:36