Отжигай и властвуй.
Название: Когда не смотрятАвтор: Клан Учиха
Бета: Клан Учиха
Персонажи: Хаширама/Мадара
Жанр: пвп, какой-нибудь ещё жанр
Рейтинг: NC-17
Размер: мини (2032 слова)
Дисклеймер: ай, больно, руки от глаз!
Предупреждение: лёгкое АУ от канона
Посвящение: Дорогой Анон-из-Дежурки, который хотел пвп с Мадарой и Хаширамой! Получилось не совсем пвп, но этот фик для тебя. Не знаю, понравится он тебе или нет, но автор честно старался.
читать дальшеСтворки сёдзи мягко стукнулись друг о дружку. Хаширама развернулся: в глуби его ожидала большая кадка, наполненная горячей водой. Раздевался он медленно, обожжённые пальцы слушались плохо - кое-где ткань присохла к ранам, приходилось отдирать. Хаширама рвал рубаху без сожаления, бросал клочья на пол. После таких боёв одежда превращалась в лохмотья, а кожа... кожа выглядела ужасно. Техника мгновенного восстановления, которая залечивала раны во время битвы, работала, но её мощности не хватало. Присев на скамеечку, Хаширама коснулся гигантского ожога на левой стороне груди. Голубой огонь затрепетал, покраснение уменьшалось. Но Сенджу знал, чакры пока не хватает, чтобы вылечиться полностью. Он вздохнул, склонил голову и сосредоточился на критических ранах, до тех пор, пока свет не поблёк, а унимать крупную дрожь в руках больше не получалось.
Всего лишь ванна с горячей водой, а кажется раем. Ласковое тепло, исцеляющее от усталости, совсем непохожее на жестокий огонь катона. "Он питает пламя ненавистью и направляет во врага". Хаширама закрыл глаза в полузабытьи, в темноте вспыхивали тусклые искры.
По лицу мазнуло холодом. Послышались шаги - лёгкие, но сбивающиеся, словно человек припадал на одну ногу.
- Ты убил дозорных?
Шорох, стук переставляемых баночек, золотого запаса лекарств, всегда хранящихся здесь на полках.
- Не расстраивайся. Они проснутся завтра около полудня, живые, с замещённой памятью.
Раскрыв глаза, Хаширама увидел, что Мадара стоит к нему спиной, копошась среди склянок. Его кое-как подлечили, но сорвался он раньше времени. Учиха звались огненным кланом не только из-за техник. Жар боя долго не спадает, притупляя боль, раны кажутся незначительнее, чем на самом деле. Но скоро Мадаре снова станет больно. Безумно больно.
В широком вороте виднелся большой набухший шрам. Он вился, обхватывая шею, практически до самого подбородка. Хаширама почему-то не мог отвести от него взгляд и по инерции скривился, когда рана скукожилась от движения - Мадара замахнулся и резко швырнул в коридорные сёдзи какую-то склянку. Ткань треснула, банка глухо зацокала по полу, покатилась.
Враг редко видел спину Мадары. Даже, можно сказать, никогда не видел. Почти так же редко кто-то замечал на лице Хаширамы неприкрытое раздражение. Сегодня соперники почли друг друга честью.
- Там никого не было.
Мадара развернулся, хмыкнул и скрестил руки на груди.
- Твой брат слишком любопытен, когда дело касается тебя. Сторожит, как бы не украли из ванны.
- Никого - значит, и его там тоже нет.
Рана не кончалась на подбородке. Она шла выше, рассекая лицо вплотную к левому глазу. Страшный и странный шрам, Хаширама рассматривал его, вспоминая, какой техникой нанёс его - комбинированный мокутон? Нет, он вспомнил… Рваная полоса оказалась совсем близко, чёрная прядь волос качнулась перед глазами. Мадара что-то говорит, склонившись над кадкой - Хаширама почему-то не слышал, а читал по губам, как сделал бы это Учиха с шаринганом.
- Закрой дверь. Сквозит.
Сенджу скосил глаза.
- Там никого не было, - сказал он в очередной раз, понимая, как бессмысленны эти слова. Как не имели здесь смысла любые слова, всё произносимое сейчас - ритуал, активация, как выкрикивают название техники перед тем, как сложить печати. - Демоны тебя побери, мне придётся вылезти.
Мадара медленно, отчётливо кивнул. Его глаза ждали.
Демоны бы побрали этот огонь.
Хаширама неохотно поднялся, вода соскользнула с его крепкого тела в свежих ранах. Длинные, по пояс, волосы облепили влажную спину. Опершись на бортик, Сенджу с плеском выпрыгнул из кадки и, вздохнув, сложил печати. Пол перед входом затрясся, стремительно выросли тяжёлые деревянные створы, гулко хлопнули об потолок. Закончив, Хаширама развернулся, никак не стесняясь своей наготы, упёр в бока руки, словно спрашивал своим видом «Теперь доволен?».
Мадара глядел на него. Ничего не делал, просто глядел, рассматривал тщательно, словно хотел поглотить всего его своим взглядом. Хаширама не знал, как выдерживали это прошлые любовники Учихи, но… кто знает, может быть, не у каждого начинало жечь кожу, словно вот-вот загорится. Хашираме захотелось провести руками по всему телу, сбросить с себя ощущение, но вместо этого он коснулся всё ещё заметного ожога.
- Катоном зачем.
Учиха не сдержался – быстро вперёд, и Хаширама почувствовал рваный и жадный поцелуй, наглый, требовавший незамедлительного ответа. Сенджу скользнул языком в чужой рот, но быстро отклонился – Мадара снова нашёл его губы и эмоционально зашептал прямо в них:
- Старый хрен дайме стоял совсем рядом, я не мог остановиться при нём. Он не дурак, точно заподозрил бы…
Правой щеки коснулось что-то мокрое и тёплое, влага скатилась вниз по ключице. Хаширама мягко отстранил Мадару, который сразу замолк и вопросительно поднял брови. Кончики прядей, прикрывавших раненую сторону лица, намокли от крови. Откинув волосы, Сенджу увидел, что глубокий порез снова потёк, неравномерно прорвался в нескольких местах – ворот хаори уже взмок. Мадара следил за действиями недоумённо и откровенно недовольно – прервались из-за царапины. Он быстро поднял руку, хотел схватить Хашираму за кисть, сдёрнуть, но кунай у горла заставил его передумать.
- Тише, - украденный кунай перешёл в другую руку, тыльная сторона ладони упёрлась в подбородок. Мадара скосил глаза вниз, но ничего не сказал.
- Я просто хочу тебя раздеть.
Быстрым движением Хаширама вспорол верх, без предупреждения оторвал присохший кусок. Мадаре в лицо он не смотрел, но придерживавшей рукой чувствовал многое: «хочу тебя раздеть» - сглотнул, дёрнулся кадык; трещит одежда – подбородок дрогнул, сжал губы; ткань присохла – глубокий вдох и выдох. Движениями медика Хаширама ощупал рану и снова вернулся к лицу, крепко взял за подбородок. Острая красная линия заканчивалась вплотную к веку, казалось, пыталась проколоть ненавистный глаз, проклятый шаринган.
- Мокутон. Чёртов твой мокутон, попал, - пробормотал Мадара сквозь зубы, - из-за плеча с нахлёстом.
Его взгляд раздражённо пометался туда-сюда, но через несколько секунд замерли, и Мадара, подавив вздох, опустил веки, потянулся лицом вперёд, ближе. На мгновение Хаширама забыл, что ему нужно делать – остановил руку с огоньками на кончиках пальцев. Он никогда не видел у врага такого доверчивого и спокойного выражения. Которое, впрочем, задержалось ненадолго: Мадара дёрнул уголком губ, привычно ухмыляясь.
- Лечи быстрее, лицемер.
- Я тогда не мог остановиться… - проговорил Сенджу, снова понимая, что зря сотрясает воздух.
«Лицемеры. Какие мы двое страшные лицемеры…»
Как скульптор, отшлифовывающий ненужное, убирал Хаширама рану. Шрам краснел, розовел, а потом и вовсе исчезал, оставляя лицо белым и гладким, как раньше.
- Ты бы умер.
Мадара вопросительно поднял брови, не открывая глаз.
- Расщепляющий мокутон. В теле остаются щепки, которые начинают разрастаться, пока не…
На этот раз Мадара успел перехватить руку, чакра скользнула по подбородку.
- Как бы я, а, - он прижался щекой к щеке Хаширамы, - как я тебе без половины лица был бы, хорош?
Сенджу чувствовал, как тяжело он дышит, как вступил на висках пот и полыхает под кожей.
- У тебя жар, - тихо сказал он.
- Так вылечи его, - почти просяще проговорил Мадара, - вылечи, гениальный медик семи кланов Хаширама-сама.
Он не ждал ответа и прильнул к губам, которых так жаждал. Охладившийся после ванны, Хаширама чуть не вздрогнул, когда его член с яичками зажали в кулаке.
- Как ты вылечишь меня, - шептал Мадара.
От сквозняка по спине побежали мурашки, от пальцев, умело и агрессивно задвигавшихся по члену, по телу прокатилась тёплая волна. Хаширама чувствовал, что возбуждается быстро и сильно, как мальчишка.
- Как вылечишь, - говорил Мадара в шею, слизывая собственную засохшую кровь, - когда сам себя вылечить не можешь.
…Кунаи и сюрикены в набедренной сумке ритмично звенели. Мадара обхаживал языком толстый набрякший член: то прихватывал губами вены, то дразняще касался головки кончиком языка, то задевал зубами, заставляя вздрагивать. Он ласкал и перекатывал яички между пальцами левой руки, правую же уделил себе. Ладонь в штанах ходила резко и быстро, в такт ей звенело оружие. Мадара медленно вылизывал низ у самой мошонки, придерживая ствол – Хаширама откинул голову, концы волос защекотали поясницу. Сглотнул, удовольствие было почти мучительным, так тягуче и неспешно гуляла влажность языка – и так сводило с ума быстрое бряцанье в резонанс. Он посмотрел вниз: Мадара в очередной раз погрузил член в рот. Но Хаширама глядел не на него, а на его руку, скрытую синей тканью просторных штанов. Обведя языком головку, Мадара ускорил свой темп, металл загремел суматошнее. На мгновение освободил губы, вздохнул тяжело и сладко и, приоткрыв глаза, увидел, как заворожённо Хаширама следит за его рукой.
- Быстрее?.. – на выдохе вопрос-утверждение. Ладонь поудобнее обхватила чужой член и заходила в ритм с другой, потом к ней присоединился и рот. Хаширама выгнулся, толкаясь бёдрами вперёд, грубо вплетаясь пальцами в волосы – но совсем скоро он настойчиво дёрнул за пряди, оттаскивая в сторону, и сильно сжал ствол у основания.
Мадара тряхнул головой и, освободив обе руки, откинулся назад, упираясь в пол. Хаширама склонился над ним, нахмурив брови, выравнивал дыхание. Здесь он больше всего не хотел проиграть. Сквозь ресницы виднелось белое тело, всё в шрамах.
- Нам надо чаще драться, - зазвучал в ушах голос.
Дотянувшись до длинных каштановых волос, которые упали вперёд, когда Сенджу склонился, Мадара любовно коснулся их и схватил, потянув на себя. Хаширама опустился на одно колено, протянул руку – и тут же оказался на полу, прижатый чужим весом. Учиха, довольный, восседал сверху, достав из штанов свой член, аккуратно проводя по нему, чтобы не сбить удовольствие. Лопатки неприятно саднили – Хаширама сощурился и почти по-хозяйски, уверенно прошёлся ладонью по выпирающим рёбрам, к шее. Мадара, не совсем понимая, что делает, откинул голову: кожа натянулась, напряглось горло, почти не пришлось резать. Со стоном и глухим ругательством Учиха сжал вскрывшуюся рану – и тут же оказался на полу. Посмотрел над собой – карие глаза соперника блестели, на губах играла улыбка, которую никогда не видели ни его приближённые, ни родные, ни друзья.
- Будешь так улыбаться, от тебя все отвернутся, Сенджу.
Мадара улыбнулся в ответ, широко и свободно. Внизу члены коснулись друг друга, сжатые крепкой рукой. Хаширама крутанул головой, словно отмахивался от чего-то, и жадно приник к приоткрытому рту, оглаживал тело, пачкая белую кожу кровью, которая всё ещё сочилась из разбереженной раны. Мадара скривился ему в губы.
- Опять одна боль от твоих рук. Как всегда.
- Одна боль…
Хаширама откинул назад волосы, лезшие в лицо и, не позволив почти болезненному возбуждению сбить точность, поднялся чуткими пальцами от живота вверх, оставляя кровавые следы. Мадара в нетерпении выгнулся, дёрнул бёдрами – и тут Хаширама нашёл те самые нужные точки. Сильная и острая порция чакры впилась иглами, потекла под кожу: Мадара крупно содрогнулся, издал низкий стон и сам прервал его, впившись зубами в запястье. В глазах ярко сверкнул шаринган, вспыхнувший из-за эмоций. Мадара ошалело заозирался, но Сенджу накрыл его глаза ладонью и крепко прижал голову к полу. Он быстро, без тщательности подготовил его - не было сил больше ждать - и пустил ещё чакры, когда нетерпеливо вошёл. Учиха дёрнулся под ним и подался вперёд, стискивая ногами, яростно вцепляясь в спину, задавая странный и рваный темп, словно их вдвоём трясло в припадке. Наклонившись, Сенджу нашёл его губы – Учиха в ответ грубо укусил до крови и противной боли, а потом застонал. Этот стон, почти животный вой удовольствия, затмевал собой всё, все мысли, раздавался эхом в голове, захлёбывался, когда Хаширама толкался особенно резко и глубоко. Он кончил первым, вцепившись Мадаре в шею с другой, неповреждённой стороны. Учиха ещё был возбуждён, его напряжённый член скользнул по взмокшему животу и груди Хаширамы, пока он спускался вниз, пристраивался между ног. Гладкая головка каталась по ложбинке языка, прокушенная губа оставляла разводы, смешиваясь с сочившейся спермой. Проклятый Учиха всё-таки успел вцепиться в волосы и дёрнуть, так хотелось кончить на лицо, но не успел. Белые капли скатились по гладкому подбородку.
…Хаширама, поджав ноги, сидел по левую сторону, следил за движениями огоньков на кончиках пальцев. Последние несколько минут Мадара лежал, закрыв глаза. Но тут он поднял веки, недовольно покосился и снова перехватил кисть.
- Опять лечишь.
- Учиха, - Хаширама скрутил свои волосы в подобие жгута и откинул на спину, - горячая голова когда-нибудь угробит твоё тело.
- Точно, - Мадара быстро поднялся с пола, словно раны его никогда и не тревожили, - пойду охлажусь, чтобы не сгореть.
С брызгами опустившись в остывшую воду, Учиха поплескался и стал намыливаться, попутно изучая содержимое флаконов, стоявших рядом с кадкой. Хаширама не полез вслед за ним, лишь зачерпнул ковшик – ополоснуться.
- Фу, вонь какая. Сладкая, как… Ты так пахнешь, когда не потный?
Остановившись за спиной, Сенджу фыркнул:
- Это не моё.
- А кого? – неверяще протянул Мадара, расслабленно устраивая руки на бортиках кадки. – Брата твоего?
- Подойди к нему в следующий раз, понюхай.
Мадара расхохотался в голос, запрокидывая голову. Его макушка упёрлась Хашираме в живот. Сенджу посмотрел вниз, в смеющиеся чёрные глаза. Но Учиха вдруг посерьёзнел.
- Мне надоели дайме и их прихвостни. Когда мне придётся сражаться с тобой насмерть, они тоже будут пялиться. Как тут не попялиться.
- Обещаю, - Хаширама взял бледное лицо врага в свои ладони, - там не будет никого, кроме нас.
@темы: Клан Учиха, Конкурсная работа, Фанфикшн, Свободная тема
-
-
10.06.2017 в 22:24